Сергей Щукин: «Мы живем в обществе, в котором все – спектакль»

Этот разговор с руководителем театра магии и фокусов «Самокат» Сергеем Щукиным вполне мог бы и не состояться. Но только по одной причине – недопущении со стороны нас, журналистов, не торопящихся порассуждать о судьбе культуры, на местном уровне, в частности. Сергей Вадимович проявил инициативу сам, и, честно говоря, когда я шла на интервью в знакомый до боли Дом офицеров, мне привычно взгрустнулось. Любой диалог о культуре покажется нелепым в городе, неспособном предоставить уникальнейшему и, притом, муниципальному театру собственный дом.

И вот мы сидим в каморке два на два метра. Это, конечно, не кабинет Щукина-старшего: все знают, что такого роскошества у директора театра не было отродясь. Это – пожарный коридор, и посторонних в нем, вообще-то, быть не должно. Но другого свободного места для разговора не находится: на сцене идут репетиции, а в единственной комнате, которую занимает персонал театра, слишком людно и шумно – к естественному рабочему гомону примешивается воркование птиц. Их клетка, как и вольер с кроликами, располагается тут же, прямо по центру комнаты, аккурат напротив директорского стола. Работать в такой атмосфере сложно, а мне, с непривычки, особенно.

Но и от предложения уединиться в зрительном зале я тоже вежливо, но решительно отказываюсь. На улице ливень, а потолок над рядами кресел пошел пятнами и подозрительно разбух. В довершение всего меня еще пытаются успокоить чем-то вроде местных анекдотов. Рассказывают, например, о том, что нередко прямо во время спектаклей с потолка начинает идти дождь, или припоминают недавний случай, когда за несколько минут до прихода зрителей весь женский персонал театра лихорадочно просушивал фенами обивку нескольких отсыревших от непогоды кресел.

Я слушаю, сочувствую, но не удивляюсь. Уже. Потому что знаю, что в таких условиях «Самокат» живет отнюдь не первый год.

С. Щукин: Вот сегодня я шел в театр и по дороге размышлял. Ведь почему наши люди так пассивны? Мы живем в обществе, в котором все – спектакль. Невидимый режиссер втягивает нас в эту безумную игру, и мы теряем ощущение реальности, перестаем понимать – где игра актеров, а где жизнь. В обществе и в стране много вранья. Для одних законы существуют, для других – нет, и люди просто перестают верить во что-либо. У человека пропадает интерес к любым протестным акциям, проявлению социальной активности. Нам сегодня необходимы правда, полемика, дискуссии, как двигаться стране дальше, спектр разнообразных, альтернативных мнений. Порой мне кажется, что, когда кричат о том, что достроят ТЮЗ, это делается не оттого, что власти хотят, чтобы был детский театр и у них сердце кровью обливается, что такого театра у города нет, а потому что определенным лицам нужен пиар. Скоро выборы, нужно зарабатывать очки…

Корр.: Вы считаете, дело только в политике и управленцах?

С. Щукин: Русский человек по натуре живой, сердечный, он готов очень многое бескорыстно отдать. Но для этого он должен видеть честный призыв. Почему у нас, допустим, глава города не часто выступает по телевидению? Я видел за рубежом, что мэр города Пекина через экран постоянно разговаривает с людьми. Например, он проехал по городу, увидел грязь и вечером говорит: «Дорогие жители, давайте не будем бросать окурки на землю». И жители безумно любят своего мэра. Они слушают его выступления, как проповедь священника. Почему у нас нет такого общения? Почему попасть к чиновникам на прием невозможно, почему письма в их адрес порой остаются без ответа?

Корр.: Мне кажется, Вас это уже не должно удивлять … после стольких лет борьбы за выживание Вашего театра….

С. Щукин: Наш театр даже награжден почетным знаком «За стойкость и выживание», который вручил нам губернатор Д.Ф. Аяцков. Но у нас уже иссякли силы вести эту борьбу. Наступает отчаяние оттого, что власть не то, что не может, – не хочет посмотреть на эту проблему и решить ее. Скоро мы должны переходить в разряд автономных учреждений. Но мы не можем сейчас сменить статус, потому что город тогда не будет оплачивать нам аренду в Доме офицеров. Зарабатывать эти деньги самим нам будет очень тяжело. Раньше в Законе о культуре была строка о том, что государство обязано финансировать бюджетные учреждения культуры. Сейчас эту строку убрали совсем. И гарантий того, что нас будут финансировать через два-три года, нет. Это трагедия, о которой говорят все деятели культуры. Культура может рухнуть совсем.

Корр.: Что же делать в этой ситуации «Самокату»?

С. Щукин: Искать помещение. Другого выхода нет. Театр популярен, он любим, у него есть свой зритель. В конце концов, это театр для детей. Но почему же он должен существовать в таких жутчайших условиях? Мы постоянно как на вулкане: нас то выселяют, то повышают аренду, то предупреждают, что здание будет продано. Что будет дальше, мы не знаем. У нас течет крыша. Здание в аварийном состоянии, трещит стена. Когда дожди, на зрителя капает. Мы все – артисты и работники, постоянно на чердаке. Мы придумали там свою систему: через окно проведены шланги, с чердака мы спускаем воду на улицу, чтобы не капало. У нас бывали случаи, когда во время спектакля шел дождь, и на людей начинало капать. Мы живем в маленькой комнатке, где размещаются тридцать человек штата. Невозможно всех посадить, у директора нет своего кабинета. Здесь же животные, а у некоторых людей на голубей и кроликов аллергия. Тут же актеры переодеваются, сюда приходят посетители. Но так не должно быть.

Корр.: Чиновники, видимо, так не считают…

С. Щукин: Я вообще удивляюсь тому равнодушию, которое царит в верхах. Собралась комиссия городской думы и решила отдать театру «Самокат» дом слепых – вроде бы хорошее помещение, с большим залом. Никто не посмотрел, что туалет там в двадцати метрах на улице (как туда зрители зимой будут бегать?!), что разрушен фундамент, отопления нет, воды нет, канализации нет. Того и гляди, крыша рухнет и накроет всех. Мало того, этот дом у нас до сих пор висит на балансе. Я написал два или три письма в комитет по имуществу с просьбой снять это здание с баланса театра. Но его так и не снимают.

Корр.: На каких же основаниях его сейчас занимают инвалиды?

С. Щукин: Незаконно там находятся, наверное.

Корр.: Как Вы думаете, в Саратове достаточно театров?

С. Щукин: Может быть, муниципальных театров городу надо и больше. Но, с другой стороны, если мы живем в условиях, когда денег мало, а в городе разруха – нужно ли вообще открывать три-четыре театра? Проехав всю Европу, я убедился, что муниципалитеты европейских городов содержат, как правило, один театр, но это театр достойный. Он городской, имеет свое здание, транспорт, труппу до ста человек. А у нас? Давайте откроем театр? Давайте откроем! Росчерком пера мэр подписывает бумаги и открывает театры. Здание есть? Нет. Транспорт есть? Нет. Штат укомплектован? Нет. Где будет работать? Неизвестно. Разве это государственный подход? Наоткрывали муниципальных театров достаточно много – «Балаганчикъ», «Версия»… Но это все театры-обрубки. Разве может театр быть в количестве тридцати человек, как у нас? Есть нормативы министерства культуры, где сказано, что театр уровня театра кукол должен иметь штат порядка шестидесяти человек. У нас, допустим, нет костюмера, нет осветителя, нет юриста, и один человек очень много должностей совмещает, а это создает сложности. Так зачем же создается так много театров-обрубков?

Корр.: Раньше такой тенденции не наблюдалось?

С. Щукин: Я стоял у истоков зарождения театров-студий в нашей стране. В 87-м году председатель горисполкома Юрий Мысников открыл наш театр. Как раз тогда зарождалось театральное студийное движение, и многие хотели открыть театр, но не было никакого механизма – все решал только Совет министров. В каждом городе полагалось открыть ТЮЗ, театр кукол, драму и оперу. У меня ушло два года на пробивание и хождение по инстанциям, и, в конце концов, мы своего добились. В Саратове был создан первый муниципальный театр магии и фокусов «Самокат». В решении горисполкома было написано: открыть театр-студию «Самокат» на условиях хозрасчета, самообеспечения и самофинансирования – то есть денег нам не дали. Но спустя лет пять или шесть нас стали финансировать. Первоначально разместили театр во дворце культуры «Нефтяник», на краю города. Очень многие творческие коллективы умерли, но мы выжили. И доказали, что мы – театр, который встал на ноги, приобрел популярность, известность – не только у нас в стране, но и за рубежом. Но неужели за двадцать три года нельзя было найти нам помещение? Можно было. И сейчас это можно сделать. Просто культура и сейчас, и раньше финансировалась по остаточному принципу, и всегда на нее смотрели, как на нечто второстепенное, если не третьестепенное.

Когда я пишу официальные запросы, мне говорят: в Саратове нет помещения для Вашего театра. Но такие помещения есть. Нам ведь не нужно такое здание, как ТЮЗ. Нам нужно помещение, в котором был бы зал мест на 100–150, комнаты для сотрудников, для животных в центре города. Такие помещения у города всегда были. Их продавали торгашам. В итоге распродали практически все. А во всех государствах, во всех городах, в том числе и в Москве, театры находятся на самой главной улице, там, где магазины и торговые центры. На проспекте Кирова, нашей главной авеню, ни одного зрелищного учреждения нет. А представьте себе: там был бы замечательный театр фокусов, и люди вечером шли бы в него с детьми.

Корр.: Бывшее здание ЗАГСа от проспекта было не так уж и далеко…

С. Щукин: Оно тоже не совсем идеально нам подходило, но, тем не менее, это был бы свой особняк в центре города. И я не виню в том, что случилось. Но депутаты! Почему они не предложили отдать здание детскому театру и подыскать прокуратуре что-то другое? А ведь никто до сих пор даже не извинился перед нами, хотя мы уже должны были туда въезжать. Равнодушие полное.

Я, конечно, всегда приглашаю к нам в театр руководителей нашего города, но они не приходят. Иногда мне задают вопрос: «Вот Вы все пишете в газетах, что ни депутаты, ни администрация к вам не ходят. А зачем они вам нужны? У вас же есть свой зритель». Но если бы они пришли, они увидели бы наш уровень – а наш театр работает на европейском уровне. Глава города, глава администрации города за двадцать три года хотя бы разочек должны бы посетить лучший городской театр? В администрации надеются на надзорный орган – управление по культуре. Да, есть такой орган, но ведь за мою бытность директора и художественного руководителя театра «Самокат» сменилось уже семь или восемь начальников управления культуры. Как Вы думаете, хоть один из этих председателей бывал в этих стенах? Бывал, но только один. Остальные понятия не имели, как работает наш театр. Но я все-таки надеюсь, что, рано или поздно, мы главу города дождемся, хочется в это верить.

Корр.: Вы, Сергей Вадимович, оптимист. Главу города не отказались бы увидеть многие.

С. Щукин: Мне интересно, а можно ли вообще для культуры Саратова что-то сделать? Да, наверное, очень многое можно. Не должны же у нас быть только новогодние праздники и Дни города. Я уважаю многих людей, которые сидят в управлении по культуре. Но они завалены бумагами. Вся работа чиновников от культуры – писать отчеты, справки. А они должны заниматься практической работой. В городе можно проводить много интереснейших мероприятий: организовать фестиваль иллюзионистов, провести поволжский фестиваль муниципальных театров. Я вообще убежден, что человек должен ходить в театр так, как он ходит в лес, в поле – для очищения, чтобы вдохнуть в нашем обществе лжи глоток чистого воздуха.

Корр.: Вы считаете это универсальным лекарством?

С. Щукин: Нам сейчас в нашей жизни, неискренной, фальшивой, прагматичной, надуманной, не хватает волшебства. И мы, фокусники, утоляем эту жажду. Если нам дадут помещение, я открою в нем школу и буду готовить себе смену, потому что в следующем году мне уже шестьдесят. И тогда театр будет жить.

Сколько раз я предлагал властям создать центр волшебства для детей. В нем была бы студия по обучению фокусам, магазинчик по продаже фокусов, театр, волшебная библиотека с записями выступлений всех самых великих иллюзионистов мира, и любой человек бесплатно смог бы придти в нее и эти записи посмотреть. Такого нет нигде, и чтобы мы открыли такой центр, нужно только дать нам помещение, где мы могли бы разместиться. Но власти этот вопрос не решают.

Екатерина БОГДАНОВА, газета "Богатей"